ВСЕ ДУМАЛИ, ЧТО ЭТО ПОСЛЕДНЯЯ НОЧЬ
Катя (имя изменено)
ВСЕ ДУМАЛИ,
ЧТО ЭТО
ПОСЛЕДНЯЯ
НОЧЬ
Катя (имя изменено)
Мы разговариваем с Катей не в Беларуси. Они с мужем покинули страну после августовской волны террора. Работодатель девушки помог с переездом, и она продолжает работать дистанционно. Молодая семья вышла на столичные улицы после объявления официальных итогов президентских выборов. Увидев ничем не спровоцированную жестокость силовиков, они пошли домой. И решили спросить дорогу у силовиков, которые, как казалось, скучают на тротуарах.
Мы разговариваем с Катей не в Беларуси. Они с мужем покинули страну после августовской волны террора. Работодатель девушки помог с переездом, и она продолжает работать дистанционно. Молодая семья вышла на столичные улицы после объявления официальных итогов президентских выборов. Увидев ничем не спровоцированную жестокость силовиков, они пошли домой. И решили спросить дорогу у силовиков, которые, как казалось, скучают на тротуарах.
Мужа забросили в автозак и там же начали избивать. Под крики любимого человека Катю окружили несколько омоновцев и начали ее просто оскорблять, делая вид, что вот-вот наскочат на девушку. Один из силовиков сорвал с ее руки белый браслет – символ сторонников кандидата в президенты Светланы Тихановской – и приказал его съесть. Катя вспоминает, что просто не понимала, что происходит. За отказ есть браслет омоновец ударил ее по рукам. К счастью для девушки, в этот момент они переключили внимание на новую жертву. Задержанных повезли на Окрестина.
Мужа забросили в автозак и там же начали избивать. Под крики любимого человека Катю окружили несколько омоновцев и начали ее просто оскорблять, делая вид, что вот-вот наскочат на девушку. Один из силовиков сорвал с ее руки белый браслет – символ сторонников кандидата в президенты Светланы Тихановской – и приказал его съесть. Катя вспоминает, что просто не понимала, что происходит. За отказ есть браслет омоновец ударил ее по рукам. К счастью для девушки, в этот момент они переключили внимание на новую жертву. Задержанных повезли на Окрестина.
Рисунок героини
Двадцать три, а затем и тридцать шесть человек в камере на четыре кровати. Единственное облегчение – так называемая «кормушка», окошко в дверях камеры, через которое подают еду. Еды, как и воды, в течение трех дней задержанным не давали. Зато кормушка позволяла не задохнуться. Если ее не закрывали.
Двадцать три, а затем и тридцать шесть человек в камере на четыре кровати. Единственное облегчение – так называемая «кормушка», окошко в дверях камеры, через которое подают еду. Еды, как и воды, в течение трех дней задержанным не давали. Зато кормушка позволяла не задохнуться. Если ее не закрывали.
Окошко закрывали чаще всего ночью, когда в коридор вытаскивали мужчин из соседних камер и начинали избивать. Многих задержали вместе с близкими, и женщины с ужасом вслушивались в крики за закрытой кормушкой. В камере была раненая резиновой пулей женщина. Задыхаясь, сокамерницы просили доктора хотя бы открыть окно.

«Невозможно было говорить, потому что не было кислорода. Невозможно было плакать, потому что не было кислорода. Я подумала, что это самая глупая смерть, которая может случиться», – вспоминает Катя.
Окошко закрывали чаще всего ночью, когда в коридор вытаскивали мужчин из соседних камер и начинали избивать. Многих задержали вместе с близкими, и женщины с ужасом вслушивались в крики за закрытой кормушкой. В камере была раненая резиновой пулей женщина. Задыхаясь, сокамерницы просили доктора хотя бы открыть окно.

«Невозможно было говорить, потому что не было кислорода. Невозможно было плакать, потому что не было кислорода. Я подумала, что это самая глупая смерть, которая может случиться», – вспоминает Катя.
Рисунок героини
В ответ на просьбы двери камеры открывались дважды. Только для того, чтобы вылить на женщин ведро воды. И без того мокрые от дыхания десятков людей стены маленького помещения начинали «плакать».

«Все вспоминали о войне, когда людей заводили в газовые камеры, – это было очень похоже», – говорит Катя. Последнюю ночь все готовились к смерти.
В ответ на просьбы двери камеры открывались дважды. Только для того, чтобы вылить на женщин ведро воды. И без того мокрые от дыхания десятков людей стены маленького помещения начинали «плакать».

«Все вспоминали о войне, когда людей заводили в газовые камеры, – это было очень похоже», – говорит Катя. Последнюю ночь все готовились к смерти.
На третий день их ждал формальный суд и перевод в Жодино. Катя получила 10 суток ареста. Судья даже не сказала, в чем ее обвиняют. Ожидая погрузки в автозак, который вывезет их со двора на Окрестина, девушка впервые расплакалась. Рядом на коленях стояли десятки избитых мужчин. Некоторые не могли сами подняться. Катя не знала, что ее мужа освободили раньше, и со страхом всматривалась в избитые лица. В автозаке девушек сопровождали трое силовиков. Двое сидели в телефонах, листали Tinder. Третий, старший, совершенно серьезно рассказывал вывезенным с Окрестина о том, что людей никто не избивал.
На третий день их ждал формальный суд и перевод в Жодино. Катя получила 10 суток ареста. Судья даже не сказала, в чем ее обвиняют. Ожидая погрузки в автозак, который вывезет их со двора на Окрестина, девушка впервые расплакалась. Рядом на коленях стояли десятки избитых мужчин. Некоторые не могли сами подняться. Катя не знала, что ее мужа освободили раньше, и со страхом всматривалась в избитые лица. В автозаке девушек сопровождали трое силовиков. Двое сидели в телефонах, листали Tinder. Третий, старший, совершенно серьезно рассказывал вывезенным с Окрестина о том, что людей никто не избивал.
После освобождения большинство сокамерниц смогли связаться в Telegram. В общем чате девушки поддерживают друг друга. Они пришли к выводу, что поливал их водой сам начальник ЦИП на Окрестина Евгений Шапетько.
После освобождения большинство сокамерниц смогли связаться в Telegram. В общем чате девушки поддерживают друг друга. Они пришли к выводу, что поливал их водой сам начальник ЦИП на Окрестина Евгений Шапетько.
Администрация Жодинского СИЗО не знала, что делать с заключенными без документов, рассказывает Катя. На руках она имела только справку о пребывании на Окрестина. Одна из сотрудниц взяла под опеку нашу героиню и еще одну девушку в той же ситуации. Через несколько часов хождения по кабинетам их освободили. Кате повезло – под стенами следственного изолятора ее ждал муж. Он нашел жену в базе правозащитного центра «Весна». Там его предупредили, что людей начали освобождать.

До смены власти семья не собирается возвращаться на родину.

Администрация Жодинского СИЗО не знала, что делать с заключенными без документов, рассказывает Катя. На руках она имела только справку о пребывании на Окрестина. Одна из сотрудниц взяла под опеку нашу героиню и еще одну девушку в той же ситуации. Через несколько часов хождения по кабинетам их освободили. Кате повезло – под стенами следственного изолятора ее ждал муж. Он нашел жену в базе правозащитного центра «Весна». Там его предупредили, что людей начали освобождать.

До смены власти семья не собирается возвращаться на родину.

История в формате аудио:
Документы: