В ПОМЕЩЕНИИ 5 Х 5 МЕТРОВ – 120 ЧЕЛОВЕК
Станислав (имя изменено)
В ПОМЕЩЕНИИ
5 Х 5 МЕТРОВ –
120 ЧЕЛОВЕК
5 Х 5 МЕТРОВ –
120 ЧЕЛОВЕК
Станислав (имя изменено)
Станислав разговаривает неохотно. Короткие фразы, о себе говорит мало – больше о том, как пытали и избивали людей рядом. Мужчина постоянно подчеркивает, что его история еще не самая страшная – мол, другие страдали намного хуже. Мы же считаем, что его рассказ просто ужасающий.
Станислав разговаривает неохотно. Короткие фразы, о себе говорит мало – больше о том, как пытали и избивали людей рядом. Мужчина постоянно подчеркивает, что его история еще не самая страшная – мол, другие страдали намного хуже. Мы же считаем, что его рассказ просто ужасающий.
Он не принимал участия в протестах, а просто возвращался с работы по мосту через Свислочь вечером 11 августа. Его встретили омоновцы с вопросами: «Что здесь делаешь? Идешь баррикады строить?» Когда Станислав отказался разблокировать свой телефон, его, со словами: «Это наш клиент, жестко с ним» – забросили в автомобиль лицом в пол. Били прежде всего в печенку и затылок. Потом Станислава и еще сотни задержанных завезли в Ленинское РУВД, после коридора из десятков омоновцев, что избивали новоприбывших, людей поставили вдоль стены, завязали руки и поставили на колени.
«Меня сильно ударили, закружилась голова, я упал на асфальт и тут же услышал крик: «Еще раз упадешь, с*ка, больше не поднимешься», – вспоминает мужчина.
«Меня сильно ударили, закружилась голова, я упал на асфальт и тут же услышал крик: «Еще раз упадешь, с*ка, больше не поднимешься», – вспоминает мужчина.
Он не принимал участия в протестах, а просто возвращался с работы по мосту через Свислочь вечером 11 августа. Его встретили омоновцы с вопросами: «Что здесь делаешь? Идешь баррикады строить?» Когда Станислав отказался разблокировать свой телефон, его, со словами: «Это наш клиент, жестко с ним» – забросили в автомобиль лицом в пол. Били прежде всего в печенку и затылок. Потом Станислава и еще сотни задержанных завезли в Ленинское РУВД, после коридора из десятков омоновцев, что избивали новоприбывших, людей поставили вдоль стены, завязали руки и поставили на колени.
«Меня сильно ударили, закружилась голова, я упал на асфальт и тут же услышал крик: «Еще раз упадешь, с*ка, больше не поднимешься», – вспоминает мужчина.
«Меня сильно ударили, закружилась голова, я упал на асфальт и тут же услышал крик: «Еще раз упадешь, с*ка, больше не поднимешься», – вспоминает мужчина.
 |  |  |  |
Около четырех десятков человек закинули во дворик внутри РУВД. Через несколько часов некоторые уставали, садились на землю. Если омоновцы или милиционеры замечали это – сразу начинали избивать задержанных. Ночью милиционеры дали задержанным большую бутылку воды на всех. Однако ОМОН забрал воду с криком: «Чтоб вы все сдохли от жажды!»
Около четырех десятков человек закинули во дворик внутри РУВД. Через несколько часов некоторые уставали, садились на землю. Если омоновцы или милиционеры замечали это – сразу начинали избивать задержанных. Ночью милиционеры дали задержанным большую бутылку воды на всех. Однако ОМОН забрал воду с криком: «Чтоб вы все сдохли от жажды!»
Примерно в восемь утра людей начали перевозить на Окрестина. Там заключенных ждали очередные два ряда омоновцев. Под крики «Позор!» и избиение они загнали около ста двадцати человек в помещение примерно 5 х 5 метров.
Примерно в восемь утра людей начали перевозить на Окрестина. Там заключенных ждали очередные два ряда омоновцев. Под крики «Позор!» и избиение они загнали около ста двадцати человек в помещение примерно 5 х 5 метров.
Рисунок героя
«В углу переполненного помещения стояли бутылки с мочой – вместо туалета. Едва хватало места на то, чтобы стоять. Мы там прижимались друг к другу, чтобы хоть так, стоя, поспать», – вспоминает Станислав. Там, без еды, воды, без возможности даже сесть, сто двадцать человек пробыли 12 часов. Некоторые люди были настолько избиты, что едва могли видеть. Станислав вспоминает людей с ногами, простреленными резиновыми пулями. «На наши крики, стук в дверь и просьбы пустить медиков никто не отвечал. Мы просили воды, врача, чтобы пустили в туалет», – отрывисто, рублеными предложениями рассказывает мужчина. Врач через несколько часов все же пришел. Все это время проходили пятиминутные судебные процессы. Людей, независимо от состояния и ситуации, в которой их схватили, арестовывали на 10-15 суток.
«В углу переполненного помещения стояли бутылки с мочой – вместо туалета. Едва хватало места на то, чтобы стоять. Мы там прижимались друг к другу, чтобы хоть так, стоя, поспать», – вспоминает Станислав. Там, без еды, воды, без возможности даже сесть, сто двадцать человек пробыли 12 часов. Некоторые люди были настолько избиты, что едва могли видеть. Станислав вспоминает людей с ногами, простреленными резиновыми пулями. «На наши крики, стук в дверь и просьбы пустить медиков никто не отвечал. Мы просили воды, врача, чтобы пустили в туалет», – отрывисто, рублеными предложениями рассказывает мужчина. Врач через несколько часов все же пришел. Все это время проходили пятиминутные судебные процессы. Людей, независимо от состояния и ситуации, в которой их схватили, арестовывали на 10-15 суток.
Ближе к вечеру они услышали звуки новых автозаков и страшные крики десятков людей. Подумали, что привозят очередных задержанных, но они ошибались. «Нас выгнали на улицу, и мы поняли, что сейчас так кричать будем мы. Это кричали те, кого выпускали той ночью. «Нас разделили на группы по несколько десятков и произвольно выбирали человек по шесть, которых отводили к стене и избивали или закидывали обратно в те же камеры. Никакого принципа не было – брали любого», – рассказывает Станислав. Его группе повезло – их выпустили всех, только перед самым освобождением почти по всем еще раз прошлись дубинками.
На следующий день Станислав... пошел на работу. Где извинился за свое отсутствие. Его шеф предложил взять выходной день. «Я был в таком состоянии... хотя трое суток не спал, но все равно не хотелось. Только к вечеру уже изнеможение накрыло», – вспоминает мужчина. Он не обращался за помощью, не просил денег на лечение. «Мне вроде как меньше перепало, чем другим. Само все зажило. Помощи не просил. Я видел людей: как их били, и как меня – разница есть. У меня просто синяки и царапины», – отмахивается Стас.
На следующий день Станислав... пошел на работу. Где извинился за свое отсутствие. Его шеф предложил взять выходной день. «Я был в таком состоянии... хотя трое суток не спал, но все равно не хотелось. Только к вечеру уже изнеможение накрыло», – вспоминает мужчина. Он не обращался за помощью, не просил денег на лечение. «Мне вроде как меньше перепало, чем другим. Само все зажило. Помощи не просил. Я видел людей: как их били, и как меня – разница есть. У меня просто синяки и царапины», – отмахивается Стас.
Ближе к вечеру они услышали звуки новых автозаков и страшные крики десятков людей. Подумали, что привозят очередных задержанных, но они ошибались. «Нас выгнали на улицу, и мы поняли, что сейчас так кричать будем мы. Это кричали те, кого выпускали той ночью. «Нас разделили на группы по несколько десятков и произвольно выбирали человек по шесть, которых отводили к стене и избивали или закидывали обратно в те же камеры. Никакого принципа не было – брали любого», – рассказывает Станислав. Его группе повезло – их выпустили всех, только перед самым освобождением почти по всем еще раз прошлись дубинками.
На следующий день Станислав... пошел на работу. Где извинился за свое отсутствие. Его шеф предложил взять выходной день. «Я был в таком состоянии... хотя трое суток не спал, но все равно не хотелось. Только к вечеру уже изнеможение накрыло», – вспоминает мужчина. Он не обращался за помощью, не просил денег на лечение. «Мне вроде как меньше перепало, чем другим. Само все зажило. Помощи не просил. Я видел людей: как их били, и как меня – разница есть. У меня просто синяки и царапины», – отмахивается Стас.
На следующий день Станислав... пошел на работу. Где извинился за свое отсутствие. Его шеф предложил взять выходной день. «Я был в таком состоянии... хотя трое суток не спал, но все равно не хотелось. Только к вечеру уже изнеможение накрыло», – вспоминает мужчина. Он не обращался за помощью, не просил денег на лечение. «Мне вроде как меньше перепало, чем другим. Само все зажило. Помощи не просил. Я видел людей: как их били, и как меня – разница есть. У меня просто синяки и царапины», – отмахивается Стас.
 |  |
История в формате аудио:
