Я НЕ УВИЖУ РОЖДЕНИЯ СВОЕГО СЫНА
Кирилл (имя изменено)
Я НЕ УВИЖУ
РОЖДЕНИЯ
СВОЕГО СЫНА
Кирилл (имя изменено)
На момент, когда публикуется этот текст, у нашего героя уже родился второй ребенок. Сын. Рождения первенца он тоже не видел – работал за границей. Потом же вообще был вынужден покинуть страну – после ареста и преследования. Рассказывая о задержании и условиях на Окрестина, Кирилл ищет позитив. Вспоминает, как кто-то шутил, как поддерживали друг друга. Когда же речь заходит о семье, о будущем страны – видно, как Кирилла накрывает злость.
На момент, когда публикуется этот текст, у нашего героя уже родился второй ребенок. Сын. Рождения первенца он тоже не видел – работал за границей. Потом же вообще был вынужден покинуть страну – после ареста и преследования. Рассказывая о задержании и условиях на Окрестина, Кирилл ищет позитив. Вспоминает, как кто-то шутил, как поддерживали друг друга. Когда же речь заходит о семье, о будущем страны – видно, как Кирилла накрывает злость.
Кирилл вышел на улицу после объявления официальных результатов выборов, однако только наблюдал за протестами, стрельбой силовиков и разгоном мирных демонстрантов. Его задержали на выходе из магазина. Мужчина пытался быстро выполнять приказы омоновцев, однако это не спасло от избиения. В автозаке били всех, вспоминает он: «Ну, а на Окрестина – колонна такая, мордой в пол, говорят, и через нее прогоняют, и каждому семь-восемь ударов прилетало». Их поставили на бетонный пол и приказали так стоять часами. Тех, кто пытался спорить или просто не нравился омоновцам и людям в штатском, забрасывали в соседние комнаты и били с особой жестокостью. Там были мужчины и женщины. Кирилл считает, что в одной из комнат насиловали задержанную девушку. Он ничего не видел, потому что боялся даже пошевелиться: «Только слышал голос: «…Отстаньте от меня, что вы делаете!» Понятно было, что не просто так ее избивают».
Кирилл вышел на улицу после объявления официальных результатов выборов, однако только наблюдал за протестами, стрельбой силовиков и разгоном мирных демонстрантов. Его задержали на выходе из магазина. Мужчина пытался быстро выполнять приказы омоновцев, однако это не спасло от избиения. В автозаке били всех, вспоминает он: «Ну, а на Окрестина – колонна такая, мордой в пол, говорят, и через нее прогоняют, и каждому семь-восемь ударов прилетало». Их поставили на бетонный пол и приказали так стоять часами. Тех, кто пытался спорить или просто не нравился омоновцам и людям в штатском, забрасывали в соседние комнаты и били с особой жестокостью. Там были мужчины и женщины. Кирилл считает, что в одной из комнат насиловали задержанную девушку. Он ничего не видел, потому что боялся даже пошевелиться: «Только слышал голос: «…Отстаньте от меня, что вы делаете!» Понятно было, что не просто так ее избивают».
Кириллу досталось меньше других. Он объясняет это тем, что не спорил, выполнял все, что говорили, и даже глаза на омоновцев не поднимал. Другим повезло меньше. «Дышать было нечем, все сняли майки. И у одного парня на спине выгравировано, выбито слово из трех букв. Причем так хорошо видно линии букв «Х» и «У»...- мужчина, вспоминая это, улыбается и объясняет, что в камере постоянно старались сохранять хорошее настроение.
Кириллу досталось меньше других. Он объясняет это тем, что не спорил, выполнял все, что говорили, и даже глаза на омоновцев не поднимал. Другим повезло меньше. «Дышать было нечем, все сняли майки. И у одного парня на спине выгравировано, выбито слово из трех букв. Причем так хорошо видно линии букв «Х» и «У»...- мужчина, вспоминая это, улыбается и объясняет, что в камере постоянно старались сохранять хорошее настроение.
Дальше уже не били, но пытки продолжились по примеру того, что пережила Екатерина. Сорок один мужчина в камере на несколько квадратных метров. Одному из сокамерников Кирилла ОМОН щитом перебил ногу. Люди, задыхаясь, просили вызвать врача, но в ответ на них вылили ушат воды. «Если еще раз кто-то постучит, животные, я вам здесь два ведра дерьма налью».

Дальше уже не били, но пытки продолжились по примеру того, что пережила Екатерина. Сорок один мужчина в камере на несколько квадратных метров. Одному из сокамерников Кирилла ОМОН щитом перебил ногу. Люди, задыхаясь, просили вызвать врача, но в ответ на них вылили ушат воды. «Если еще раз кто-то постучит, животные, я вам здесь два ведра дерьма налью».
Рисунок героя
В отличие от большинства собеседников, Кирилл нарисовал не ужасы Окрестина, а будущее на свободе. Когда вернется к своей семье, а этот «цирк» – так он воспринимает пережитое сейчас – оставит за собой. Чтобы не задохнуться, мужчины смогли приоткрыть окошко в камере. Через него увидел волонтеров под ЦИП и… свою жену. На довольно позднем сроке беременности она пришла под стены Окрестина: «Я как ее увидел – у меня сразу фонтан слез. „Что ты здесь ходишь", –думаю. „Иди, сиди дома!"»
В отличие от большинства собеседников, Кирилл нарисовал не ужасы Окрестина, а будущее на свободе. Когда вернется к своей семье, а этот «цирк» – так он воспринимает пережитое сейчас – оставит за собой. Чтобы не задохнуться, мужчины смогли приоткрыть окошко в камере. Через него увидел волонтеров под ЦИП и… свою жену. На довольно позднем сроке беременности она пришла под стены Окрестина: «Я как ее увидел – у меня сразу фонтан слез. „Что ты здесь ходишь", –думаю. „Иди, сиди дома!"»
После формального суда Кирилла отвезли в Слуцкий лекарственно-трудовой профилакторий (ЛТП). На досмотре мужчин заставили раздеться. «И полковник – он посмотрел и аж покривился, увидев наши тела. Женщины там, майорши... Они в ужасе говорили: «Ребята, что с вами делали». Кирилл вспоминает душ в ЛТП и возможность сменить одежду, которая уже разваливалась от пота, как лучшее событие за все время заключения.

После освобождения Кирилла вспомнили старые дела, связанные с его бизнесом, и, не дожидаясь дальнейшего развития событий, уехал из Беларуси. Рассказывая о собственных планах, впервые за наш долгий разговор Кирилл злится. «Бывало и похуже! Я видел, как человеку ногу оторвало, парню 22 года. Что у меня – бизнес, деньги, ну побили, ну ладно. А на холеру мне та страна? Зачем мне там детей растить?» Семья договорилась объединиться, как только Кирилл устроится на новом месте. О возвращении в Беларусь пока речь даже не идет.
После формального суда Кирилла отвезли в Слуцкий лекарственно-трудовой профилакторий (ЛТП). На досмотре мужчин заставили раздеться. «И полковник – он посмотрел и аж покривился, увидев наши тела. Женщины там, майорши... Они в ужасе говорили: «Ребята, что с вами делали». Кирилл вспоминает душ в ЛТП и возможность сменить одежду, которая уже разваливалась от пота, как лучшее событие за все время заключения.

После освобождения Кирилла вспомнили старые дела, связанные с его бизнесом, и, не дожидаясь дальнейшего развития событий, уехал из Беларуси. Рассказывая о собственных планах, впервые за наш долгий разговор Кирилл злится. «Бывало и похуже! Я видел, как человеку ногу оторвало, парню 22 года. Что у меня – бизнес, деньги, ну побили, ну ладно. А на холеру мне та страна? Зачем мне там детей растить?» Семья договорилась объединиться, как только Кирилл устроится на новом месте. О возвращении в Беларусь пока речь даже не идет.
История в формате аудио:
Дoкументы: